Шпанов Николай Николаевич - Заговорщики (Книга 2, Перед Расплатой)
Николай Николаевич Шпанов
Заговорщики
Роман
Книга вторая
Перед расплатой
Роман "Заговорщики" представляет собою продолжение романа
"Поджигатели". Переработанные автором пролог и эпилог прежних изданий романа
"Поджигатели", посвященные событиям 1948-1949 годов, перенесены в роман
"Заговорщики".
Содержание
Книга вторая
ПЕРЕД РАСПЛАТОЙ
Часть четвертая
Часть пятая
Часть шестая
Часть седьмая
КНИГА ВТОРАЯ
ПЕРЕД РАСПЛАТОЙ
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Вершина мачты корабля - Нового
Китая - уже показалась на горизонте,
рукоплещите, приветствуйте его!
Радуйтесь, Новый Китай принадлежит нам!
Мао Цзе-дун
1
В монгольской степи, всхолмленной беспорядочно сталкивающимися грядами
плешивых бугров и изрезанной морщинами каменистых оврагов, стоял одинокий,
заброшенный монастырь.
Глинобитная стена вокруг монастыря местами обрушилась. Под приземистой
пагодой ворот давно не было решетчатых створок. Квадраты окон с выломанными
переплетами глядели в степь черными провалами.
Никто не помнил, когда последний лама пользовался этим убежищем.
Долгое время после ухода лам вокруг этого места растекалось зловоние -
неразделимая смесь вековой копоти, тлеющих тряпок, чеснока и тухлятины. Но
со временем пронзительный ветер пустыни очистил щели, из которых не могли
вытащить падаль шакалы и крысы, солнце прокалило развалины.
Днем над черепичной крышей поднимался мощный столб воздуха. Он был еще
более горяч, чем над пустыней вокруг. К этому столбу слетались степные орлы.
Восходящий поток давал им возможность парить целыми часами. Орлы кружили над
каменным квадратом, высматривая барсуков и полевых мышей.
Ночами обвалившиеся своды храма и длинных переходов, как огромный
каменный рупор, посылали в молчание степи заунывный плач шакалов.
Некоторое время из монастыря доносился еще мелодичный перезвон
колокольцев. Иногда даже глухо гудел большой бронзовый гонг. Это случалось,
когда ветер пустыни врывался в кумирню.
Среди ночи этот звон казался не только удивительным, но и страшным.
Ламы, бежавшие во Внутреннюю Монголию и в Тибет под крылышко
далай-ламы, попробовали было пустить слушок: боги, мол, прячутся в
недоступных глазу закоулках своего жилища; боги выхолят по ночам и дают
знать, что живы. Не спеша позванивает бубенчиками тихий Наго-Дархи, суля
богатые пастбища; потрясает сразу всеми шестью золотыми руками свирепый
Джолбог-Кунаг, грозя напустить на нечестивцев злого духа в дороге, лишить их
богатства и своей защиты от пуль на войне.
Но как ни старались ламы, их шопоту не за что было зацепиться в Новой
Монголии. Порыв ветра пронес слух по степи мимо людских ушей и бесследно
развеял его вместе с тучей колючего песка над раскаленными камнями Гоби.
Боги все-таки умерли. Колокольцы пригодились пастухам.
Перезвона в храме не стало слышно даже в самое ветреное время. Ни
горячий гобийский вихрь, ни морозный буран с Забайкалья не заставляли больше
греметь большой бронзовый гонг Чеподыля.
Так вместе с богами умерли и последние "священные" звоны в степи. Она
жила теперь только теми звуками, какие рождает земная жизнь. Как голос
далекого прибоя, шуршала под ветром трава, доносился из-под облака орлиный
клекот, и истошно плакали ночами шакалы.
Прислушиваясь к их лаю, Бельц время от времени машинально хватался за
пистолет. То и дело он спотыкался об острые камни и посылал проклятия
темноте и бесшумно двигавшемуся впереди Хараде.
Еще больше проклятий приходилось на долю гоминдановских механиков и
американских моторов. Бельца не покидала
